Когда разговор заходит о "кино не для всех", то как-то не очень хочется оказаться "со всеми". Потому что как же тогда хрустальная ( ну так и быть, белая-пребелая) пепельница, в которую красиво падает пепел сигареты пока ты под запах кофе стильно рассуждаешь о достоинствах очередного кинематографического шедевра?
Увы, иногда обнаруживаешь себя среди не понявших, не оценивших, заскучавших...отсюда ведь недалеко и до тупо гыгыкающих. Люди с другой стороны смотрят умными глазами, грустно кивают головой: "А ведь мы лучше о тебе думали. А сходи-ка может на фильм с Ван Даммом в главной роли? Больше соответствует твоему уровню." Я не такая, мысленно кричу я, жду трамвая я, да-да-да! В смысле, я люблю даже, например, артхауз, но это ...
"Синекдоха, Нью -Йорк" - фильм, прочно отправивший меня по другую стороны разделительной полосы между "теми, кто понимает" и "тупым, к сожалению, большинством". Я не просто не смогла разделить восторги по поводу выдумщика Кауфмана, создавшего эпическое полотно. Все гораздо хуже - на шестидесятой минуте шедевра меня начало реально тошнить. Нет, там нет никаких жутких сцен. Просто волшебная сила искусства вызвала у меня воспоминания детства, когда мама или бабушка ставили передо мной тарелку, полную до краев манной каши, и говорили "Пока не съешь - никаких мультиков. А когда съешь все, увидишь на дне симпатичного зайчика". И вот я черпала и черпала эту кашу ложкой, сначала более ли менее терпеливо, потом начиная давиться - и самое ужасное , что после каждой впихнутой в себя ложки я понятия не имела о том, сколько там еще осталось: каша расползалась по тарелке, полностью закрывая дно, зайчик не показывался. Возможно моим мучениям мог придти конец со следующей ложкой, а возможно только через полчаса. Подступала тошнота, головокружение и паника...
"Синекдоха, Нью-Йорк" напомнил мне эти счастливые моменты детства. После получаса достаточно стройного сюжета фильм начинает распадаться на сюрреалистичные фрагменты. Через час перестает даже притворяться, что сюжет когда-то был. Там прекрасные актеры, которые прекрасно играют каждую сцену, только вот связь между сценами недоступна посредственным мозгам, вроде моего. Она видна только умным людям с открытым сердцем. Такое уже где-то было. Только не напоминайте мне, где, я сама попытаюсь.
О чем этот фильм? Да о чем хотите. Хотите, будет о жизни? Пожалуйста! Хотите, будет об одиночестве, любви, ожидании? Легко! Хотите, будет о Нью-Йорке? Окей. Хотите, об искусстве и месте человека в нем? Все можно! А хотите еще круче - это пространство вывернутое на себя; история, которая разворачивается слоями, как луковица, подобно сократовским мирам; диалоги, закрученные бесконечной спиралью; многократно разрушаемая и снова возводимая каждый раз на новом месте четвертая стена; череда сновидений, каждый из которых может оказаться реальностью, и мы никогда не будем уверены, который; мировой театр, в которым актеры - все, включая вас, зрителя; пепел, под запах кофе стильно падающий с сигареты в белую-пребелую пепельницу...
С такими условиями задачи фильм может быть бесконечен, как число "пи". Он мог бы длиться три часа, четыре часа, пять часов, сутки. А что, с выдумщика Кауфмана станется и такой трюк. Каждая последующая минута фильма становится шрёдингеровской кошкой: может быть герой умрет и все (о, наконец-то!) кончится, а может быть герой жив и все продолжится, луковичные слои, спиральные диалоги и вынос ...ммм... четвертой стены.
Должна признаться честно - не выдержав неопределенности и ощущения тошноты, я вышла, так и не дождавшись конца. Впоследствии оказалось, что я не досмотрела всего каких-то пятнадцать минут. Сломалась. Не видать мне зайчика.
Но, в конце концов, я и манную кашу никогда не доедала.
