этой дамой, а уже влюбилась, можно сказать, всей душой:
И тут из-за столов поднялся мужчина, очень высокий, абсолютно седой, безукоризненный пробор и яркие голубые глаза. Он простер руку к вдове, и роскошным басом пророкотал укоризненно:
- Не вой, Валентина, не встанет Степан!
Далее отодвинул стул, строевым шагом подошел близко и заключил вдову в сочувственные объятия, которые довольно скоро перестали быть просто дружескими. Гости зашептались осуждающе, и даже стали дергать седого за детали костюма, по-моему – совершенно напрасно.
Надо бы, размышляю, непременно блинов сегодня напечь. И резко вылезаю из-под трех одеял, потому что холодно в спальне. Захожу в ванную, а там - ну что это такое! - зачем-то высохло выстиранное белье, и его надо гладить. Если я буду гладить, - рассудительно думаю я, - то совершенно устану, вымотаюсь предельно, лишусь последних сил и не выпеку ни одного блина, даже комом. А масленица же. Поэтому лучше блины. И сметана, кстати, вчера куплена. И селедка есть, настоящая, она имела при жизни голову, я ее видела.
Хорошо слушать, как разговаривают о любви твои подруги.
Тебе пять лет, Олечка шепчет: "Коновалов очень красивый, у него белые волосы", и ты понимаешь, что да, очень красивый, улыбаешься и молчишь. Олечка накручивает на палец темную прядь, у нее импортное платье с пышной юбкой. Мимо проходит Коновалов, дополнительно ценный своей блондинистой красотой. Ты подскакиваешь, и бегаешь по детсадовскому просторному помещению, на ходу подтягивая ажурные колготки.
Я не так давно зафрендилась с И тут из-за столов поднялся мужчина, очень высокий, абсолютно седой, безукоризненный пробор и яркие голубые глаза. Он простер руку к вдове, и роскошным басом пророкотал укоризненно:
- Не вой, Валентина, не встанет Степан!
Далее отодвинул стул, строевым шагом подошел близко и заключил вдову в сочувственные объятия, которые довольно скоро перестали быть просто дружескими. Гости зашептались осуждающе, и даже стали дергать седого за детали костюма, по-моему – совершенно напрасно.
Надо бы, размышляю, непременно блинов сегодня напечь. И резко вылезаю из-под трех одеял, потому что холодно в спальне. Захожу в ванную, а там - ну что это такое! - зачем-то высохло выстиранное белье, и его надо гладить. Если я буду гладить, - рассудительно думаю я, - то совершенно устану, вымотаюсь предельно, лишусь последних сил и не выпеку ни одного блина, даже комом. А масленица же. Поэтому лучше блины. И сметана, кстати, вчера куплена. И селедка есть, настоящая, она имела при жизни голову, я ее видела.
Хорошо слушать, как разговаривают о любви твои подруги.
Тебе пять лет, Олечка шепчет: "Коновалов очень красивый, у него белые волосы", и ты понимаешь, что да, очень красивый, улыбаешься и молчишь. Олечка накручивает на палец темную прядь, у нее импортное платье с пышной юбкой. Мимо проходит Коновалов, дополнительно ценный своей блондинистой красотой. Ты подскакиваешь, и бегаешь по детсадовскому просторному помещению, на ходу подтягивая ажурные колготки.
Comments
Еще и землячка.... )))